Общее личное

Конечно, мы уязвимы для глубоких потерь, когда принимаем [основополагающие] проекты. Однако из этого не следует, что мы должны избегать их, чтобы оградить себя от риска потерь. Ведь что-то может предложить мне большой дар, только если лишение этого может быть равносильно большой потере. Отказаться или избежать возможности пострадать от потери основного проекта (отношений, деятельности или чего-либо еще, что может составлять проект) — значит одновременно отказаться от возможности быть глубоко обогащенным проектом. Короче говоря, проект может сделать мою жизнь намного лучше, только если его потеря может сделать мою жизнь намного хуже. Есть вещи, которые гораздо хуже, чем страдания и потери, и не имеет смысла рассматривать их избегание как самое важное ограничение для своего выбора.

Это, конечно, не означает, что нет никакой ценности в отстраненности, которую рекомендовали различные моральные и духовные традиции — от стоицизма до христианского монашества и буддизма. Но отстраненность в полезном смысле не означает принятия абсурдного суждения, что ничто не имеет значения (если бы это было так, то блага, предположительно достижимые посредством отстраненности, также не будут иметь значения, и поэтому не дадут причин избегать страстной, уязвимой вовлеченности). Это также не означает принятия немного менее абсурдного суждения, что ничто не имеет большого значения. И снова, возможно, более спорно, это не означает принятия мысли о том, что личность человека, ценность и смысл его жизни или его эмоциональная позиция по отношению к миру не должны зависеть от того, что происходит в отношении его проектов, учитывая, что принятие этой мысли означало бы отказ от возможности испытать радость и восторг, которые в значительной степени сигнализируют о ценности его опыта и достижений.

Гэри Шартье

www.tg-me.com/br/DOUBLE_AND_TROUBLE Telegram Group/com.double_and_trouble/1099

403 viewsedited  Apr 8 at 07:54

Конечно, мы уязвимы для глубоких потерь, когда принимаем [основополагающие] проекты. Однако из этого не следует, что мы должны избегать их, чтобы оградить себя от риска потерь. Ведь что-то может предложить мне большой дар, только если лишение этого может быть равносильно большой потере. Отказаться или избежать возможности пострадать от потери основного проекта (отношений, деятельности или чего-либо еще, что может составлять проект) — значит одновременно отказаться от возможности быть глубоко обогащенным проектом. Короче говоря, проект может сделать мою жизнь намного лучше, только если его потеря может сделать мою жизнь намного хуже. Есть вещи, которые гораздо хуже, чем страдания и потери, и не имеет смысла рассматривать их избегание как самое важное ограничение для своего выбора.

Это, конечно, не означает, что нет никакой ценности в отстраненности, которую рекомендовали различные моральные и духовные традиции — от стоицизма до христианского монашества и буддизма. Но отстраненность в полезном смысле не означает принятия абсурдного суждения, что ничто не имеет значения (если бы это было так, то блага, предположительно достижимые посредством отстраненности, также не будут иметь значения, и поэтому не дадут причин избегать страстной, уязвимой вовлеченности). Это также не означает принятия немного менее абсурдного суждения, что ничто не имеет большого значения. И снова, возможно, более спорно, это не означает принятия мысли о том, что личность человека, ценность и смысл его жизни или его эмоциональная позиция по отношению к миру не должны зависеть от того, что происходит в отношении его проектов, учитывая, что принятие этой мысли означало бы отказ от возможности испытать радость и восторг, которые в значительной степени сигнализируют о ценности его опыта и достижений.

Гэри Шартье

BY Общее личное